НЧЧК. Командировка - Страница 50

– Почему?

– Сытый голодного не поймет, – медведица фыркнула. – Тем более, среди нас, магов, не принято признаваться друг другу в страхах и слабостях. Специфика, знаете ли. Но какое-то недоброе давление я чую с тех пор, как сюда переехала. Впрочем, на меня оно не направлено и не действует, так что я и внимания не обращала. Поговорите-ка лучше с Дарремаром, он вам и про страхи, и про сны, и про подозрения расскажет.

– Дарремар – это кто?

– Дроу. Пиявочник. Мы с ним одно время неплохо общались на тему экстракта пиявочного, ну, по рецептуре, вы понимаете…

Я, само собой, ничего не понимала. Ну ладно, я и без мыслечтения вижу, что Маха мне не врет. Какие пиявки, какая рецептура?.. Бред сивого медведя в солнечный полдень. Хотя… послушаем дальше.

– … пока окончательно не спятил и не заперся в своем подвале, параноик красноглазый.

– Заперся в подвале, – протянула я. – Давно?

– Да месяца два-два с половиной как.

– То есть как раз незадолго до первого убийства… Благодарю вас, Маха Гризлиевна, вы оказали неоценимую помощь следствию.

– А ты погоди, это еще не все.

– Да?

– Садись-садись. Еще шаман наш, Мудухатар. Почитай, с самого Йоля на себя не похож стал, а сейчас вообще заболел, говорят. Я его видела в том месяце – амулетами увешался, чисто елка!

– Амулетами! – я азартно поерзала. – А не вспомните, какими именно?

– А такими, что и тебе бы не помешали, Нолвэндэ Таурендиловна, – ухмыльнулась Маха. – От дурных снов, от сглаза, от чужой власти, от злой напасти. Ты ж неспроста про сны завела? – и медведица повела носом, словно принюхиваясь. – Давно не спишь-то?

– Третьи сутки, – вздрогнув, призналась я. – То есть, сплю, конечно, но лучше б не спала.

– А все потому что чувствительная ты девица, лейтенантша, – Маха подмигнула. – Но мы этому горю сейчас поможем.

– То есть? – я подозрительно прищурилась, вспомнив, что в этом проклятом городишке никому, абсолютно никому нельзя верить!

– Погоди-ка… – госпожа Барабос с неожиданной грацией скользнула к нарядному шкафчику, украшенному красно-золотым орнаментом в «деревенском» стиле и достала оттуда небольшую плоскую фляжку и две рюмки. – Сейчас тебя лечить будем… проницательная эльфья дева.

– Откуда вы знаете? – дернулась я.

Знает! Откуда она знает, что я – мыслечтец?! Это Зарин… ну да, он же гном, а все гномы…

– Да уж знаю. – Маха фыркнула. – Ты меня глазами-то не сверли, я магов не убивала. Ни к чему мне это. Вот соображать сможешь получше – и сама поймешь. Тебе выспаться надо, девочка, и поесть нормально, а то смотреть страшно – бледная, синюшная, сама почище трупа.

– А… – начала я, с некоторым испугом и… предвкушением наблюдая за Махиными приготовлениями. Фляжку украшала этикетка, уведомлявшая всех о том, что в сосуде темного стекла содержится некий «Малиновый звон», рюмки же были сделаны в виде лукошек. Хрустальных.

– Успокоительное, – пояснила медведица, разливая «Звон» по емкостям. – Давай-ка, дева. Будем! А я, может, еще чего припомню…

– Э-э… я же при исполнении… – нерешительно взялась я за рюмку. Темно-красная жидкость загадочно и маняще светилась в хрустале. – А, ладно. Ваше здоровье.

И выпила залпом.

Нежное тепло лета шелковым огнем пролилось в горло, достигло желудка и оттуда по венам устремилось дальше… Ах… Красота!

– Пирожок? – осведомилась Маха, подталкивая ко мне невесть откуда взявшуюся корзинку из соломки, полную выпечки.

– Спасибо! – с удивившим меня саму энтузиазмом откликнулась я.

– О! ну хоть щеки порозовели! А то сидела тут, как снежная баба, – удовлетворенно кивнула медведица. – Ты уж не обижайся, что я так запросто, на «ты».

– Да ничего, – отмахнулась я, примериваясь ко второму пирожку.

– Ты кушай-кушай. – Маха разлила еще по одной. – И слушать не забывай. Запоминай – сейчас еще два раза по пятьдесят, и хватит пока. Остальное допьешь перед сном. И никаких амулетов тебе не понадобится, можешь проверить.

– Проверить? – Я захлопала глазами.

– Можешь-можешь, – главный технолог заговорщицки подмигнула. – Спать будешь, как младенец. Только ты лучше куда-нибудь поглубже заберись, ну, типа, как в берлогу. Это ж наш эликсирчик, медвежий. Так оно надежней будет.

– Хм… я тут полдома снимаю. У Бурата Карловича Пинофилло. Так что, боюсь, не получится как в берлоге…

– Пинофилло? – Маха по-звериному повела носом. – Ты вот что… Пинофилло особо не верь, мутный он мужик. Да и Зарину не слишком доверяй тоже. Солидный гном, на такой должности, лет уж сколько, а все блудит с Шакирой нерасписанным, тьфу! Смотреть стыдно! Да и Шакира тоже… баба та еще… Ну, будем!

– Ага! – следующая порция «Малинового звона» пошла еще лучше. Ох… хор-рошо!

– Так, кто у нас еще… – Маха похрустела пальцами. – О! Сулема, аптекарша. Хитрая девка, скажу я тебе. Вот ты подумай, Таурендиловна, это что ж такое должна была сделать дровская девица, чтоб сюда к нам приехать? Аптекаршей работать, а? Чего еще… Про Дарремара я тебе рассказала уже. Ага! Еще мэрин наш…

– Кто? – я вытаращила глаза. Почему-то страшно захотелось курить.

– Мэр, Кальмар Карпович. Он вообще сирен. Так вот, – тут медведица заметила мои робкие поползновения в сторону кармана и махнула рукой. – Курить, что ли, хочешь? Да кури, я привыкла уже.

– Спасибо! – я вытащила сигареты и радостно щелкнула зажигалкой.

– Травись на здоровье, – Маха дотянулась до какой-то кнопки у себя на столе, и загудел очиститель воздуха. – Мне что спиртом, что табаком воняет – один леший. Кальмар – тухлятина, снулая рыбина. Но чего-то у него вокруг дома нечисто в последнее время. Говорят, мужики неподалеку от мэрии Кругера видели недавно…