НЧЧК. Командировка - Страница 82

А затем энчечекисты узнали подробности беседы с Махой Барабос и о предложенном ею столь подозрительном угощении. Оборотиха-медведица сразу попала под подозрение из-за своего меда.

– А с другой стороны, было бы странно, если бы медведица не любила мед и имела уживчивый ласковый характер, – размышлял вслух Эрирандир.

У оборотней с норовом очень сложно. Попробуй-ка уживись со зверем внутри. Удивительно другое – как Маха Барабос умудрялась сопротивляться Зову Леса. Медведица в ней должна была рваться с цепи изо всех сил. Да и её достойный супруг тоже не выглядел буйно помешанным. Такой себе большой плюшевый мишка – борец с безнравственностью. Подозрительно это.

«А паранойя – брысь!» – приказал Эрин.

– Делаем зарубочку – Миха и Маха. Мишки под большим подозрением, – решил ап-Телемнар, усилием воли заставляя себя не поддаваться на провокации подсознания. – И выдвигаем другие версии.

– И покажешь мне этот самый «Малиновый звон», который дала тебе Маха, – добавил Дзир, обращаясь к Нол. – У оборотней совсем иной метаболизм, чем у остальных. Её успокоительное могло тебя так взбодрить, что потом больно было вспоминать.

А еще спецназовца сильно заинтриговала личность Сулемы Кранн-Тецц. Он тут же перезвонил какой-то Кураре и попросил уточнить положение семейства аптекарши в клановой иерархии. Выслушав ответ, Дзир преисполнился скепсисом:

– Совсем чахлая семья – малоизвестная Матрона, десяток мужчин и две девчонки, причем Сулема старшая, а вторая еще ребенок. Я не думаю, что она решилась бы на такую опасную интригу. Ей гораздо выгоднее войти на правах супруги в более сильный клан и делать карьеру уже там. Пошлем Вуза за… хм… аспирином, заодно и на красотку пусть внимательнее посмотрит.

Спорить с дроу Светлые эльфы не стали. Ему виднее, на что способны дровские девы в своем желании подняться по иерархической лестнице.

– А, кроме того, если бы Сулема решила поразвлечься выведением монстров, то её твари были бы с национальным колоритом, – уточнил спецназовец.

– Кстати, а что можно сказать про национальный колорит зубушек? – улыбнулась Нолвэндэ. – По-моему, и они, и дубы-душители, и грибы – это что-то из области лесной магии. А кто у нас наиболее склонен к такому роду волшебства? – и начала сама перечислять, загибая пальцы. – Дриады, лешие, наяды, сирены, русалки, кикиморы, оборотни, орки, гоблины и…

– И Светлые эльфы, – хмыкнул Дзир. – В той или иной степени. Мэллорны с эланорами чьих рук дело?

– Ты сравнил! – возмутился Эрин. – Мы с Нол в Колдубинске единственные Светлые, других нет. Кроме как в «Ёлочках».

– Пчелы, – напомнила мыслечтица и поморщилась. – Гляньте-ка сюда.

И она показала многократно увеличенные фотографии трупов.

– Что-то похожее на пчелиный укус, – согласился Эрин.

– В конце зимы? Пчелиный укус?

– Мда… Колдубинские пчелы неправильные и делают неправильный мед, – хмыкнул дроу.

Нолвэндэ нехорошо побледнела и тяжело сглотнула, вызвав у своего напарника желание немедленно обнять и пожалеть. Его собственные воспоминания о зубушках аппетитными тоже назвать было сложно. Но Эрин сдержался и лишь ободряюще похлопал девушку по запястью. Мол, не переживай, сладкого предлагать не буду.

– Тогда кто у нас еще под подозрением, кроме Барабосов?

– Все дриады, лешие и гоблины, – хмуро буркнул Эринрандир. – Но дриады отпадают, – и виновато поглядел на ухмыляющуюся мыслечтицу.

– Почему? – удивился дроу.

А что оставалось делать? Пришлось признаваться. Хотя капитан ап-Телемнар знал, что рано или поздно о ночном допросе станет известно всему областному управлению, не взирая на все заверения и клятвы Дзира. Такое оставить в тайне просто невозможно.

Командир ДОБРа ржал так, что на ногах стоять не мог. Он катался по полу, икал и дрыгал ногами.

– Вуз сдохнет от зависти! Я сам сейчас помру! Ну, я знал всегда, что ты бахнутый на всю голову, толкиенист хренов, но такого себе даже вообразить не мог.

– Смейся, спецназ, над разбитой судьбою, – довольно фальшиво пропел Эрин начало арии из оперы «Улицы чугунных батарей». – Мне даже в голову не приходило, как двусмысленно это все выглядело.

– Да уж, навел ты в Колдубинске шороху, проредил подлесочек, – хихикал Дзир, вытирая слезы. – Придется моим парням здесь потрудиться, восстанавливая эльфийский статус кво. Нол, а ты чего не смеешься?

* * *

– А я ухмыляюсь, – фыркнула я. – Это для тебя, Темный, такие подвиги внове, а я уже протоколы видела.

– Когда это? – подозрительно прищурился виновник переполоха. Балрог! Ну зачем же так щуриться, а? Прямо дрожь по коже от этого прищура, знакомого такого… Зараза!

– Вчера, – я небрежно повела рукой, словно отмахиваясь от вчерашнего дня. – Ты как раз ушел. Мы еще в дверях столкнулись. Я смотрю – новая папка, вот и спросила Зарина.

– А он?

– А он проинформировал об имевших место быть следственных действиях, – я хихикнула.

– С чего это он тебе докладывал? – не понял дроу.

Теперь фыркнул Эрин.

– Ты нас вчера днем не видел, дружище. Кстати, насчет картины это ты его надоумила?

– Между прочим, хорошая картина, – воинственно выставила вперед челюсть я. – Классика.

– Какая картина? – почти что взвыл Дзир. – Ну, колитесь уже, что за картина-то?

– Портрет Железного Маэдроса, – ответила я.

– «Вечеринка в Менегроте», – одновременно со мной ответил напарник. – Репродукция. В рамочке.

– Ребята, хватит! – дроу замахал на нас руками. – Давайте уже к делу!

– Ага, – я кивнула и вынула из кармана пачку «Глаурунг-лайт». – Я покурю, ничего? Так, ну насчет дриад все теперь понятно. А что орк?